Читатель №3, обзор №19

СКРИП…СКРИП…

Напомнило «Веерное отключение», но только, так сказать, исходными данными – ребенок один дома и ему страшно. Вроде бы ничего не происходит, а он боится – как принято у детей. Но, честно говоря, до «Отключения» рассказу очень далеко – не смотря на​ зимнюю ночь, одиночество и странные скрипы, создать действительно жуткую атмосферу не получилось. Возможно, потому что рассказ очень трудночитаемый – «запутавшись в ватном безразличии, окутывающем мозг вместе с потоками крови, насыщенной седативными препаратами, мысли попытались следовать за шамкающим потоком слов». Вот примерно так я себя и чувствовала – только без седативных веществ. Из-за этой всей словесной мишуры почувствовать героя вообще не удалось. Автор может сколько угодно заряжать про мать, одержимую монстром (она выпивоха) или про соседку-ведьму, но убедить читателя в том, что именно так всю эту картину видит ребенок – не может. ​ Очень неестественный рассказ, не понравился.

СМОЛА

В ступор меня вогнали уже первые два абзаца: «В вестибюле Алексея едва не сшиб с ног распаленный пожилой мужчина в фиолетовом берете. Пронесся мимо, бормоча под нос какие-то слова.

Алексей сердито поморщился, вспоминая ежедневную сутолоку в московском метро и нервных начальников на прошлой работе. За это утро он стал невольным свидетелем двух автомобильных аварий. Мужчина с разбитым лицом сидел на корточках рядом с автобусной остановкой, тщетно пытаясь прийти в себя, сплевывал кровь в осеннюю слякоть». Все-таки вестибюль или автобусная остановка? Мужчина с разбитым лицом – это сам Алексей, или Алексей его видит или видел когда-либо? Ну ладно, читаю дальше. «В голосе старика ощущалась невидимая сила» - может хотя бы «скрытая»? ​ Автор любит слово «инфернальный», «исполинский» и «фантомный». ​ Пишет «рявкнул в голос», «докоснулся до затылка», «ужаснулся до умопомрачения»… А потом еще «влекомый возбужденным озарением рассудок нарисовал размытое представление художественного финала». Окей, я сдалась, но сюжет-то там есть! Ну или должен быть. Алексей – автор произведений в жанре ужасов, которого ​ коллеги зовут поверхностным и далеким от жанра. Он решает обратиться к колдуну, чтобы тот даровал ему музу. Дед не хочет его принимать, тогда Алексей говорит волшебное – «я от Андрея» и дед сдается. Знаете, если бы мне сказали «Я от Андрея», то я бы ответила – «Вот к Андрею и иди». Ну правда, слишком распространенное имя, чтобы сразу понять кто, как и по какому поводу. В общем, дед накладывает свои чары, к Алексею приходит муза, и он долго галлюцинирует. Впадает в полубессознательное состояние и в нем творит. Пока соседи полицию не вызвали. Вот и все. В общем, автор, вам не удалось «раскрошить литературный камень». Нет.

СОАВТОР

Второй текст подряд про писательские муки. Только тут против автора восстал сам роман и пытается сам себя переписать. А потом захватывает и сестру автора. Ну что тут скажешь? Как-то не очень.

СОВЕТЧИК

Голоса в голове и нелепая резня. Сочувствовать герою не получается – его обидки будто за уши притянуты. Его друзья общаются за его спиной и не поздравили его с днем рождения. Коллега сохла по нему с универа, и охладела после секса. Дети в школе тупые и не учат физику. Школьный учитель всем отомстит. Мне не понравилось. И еще – авторы что-то очень любят зло с щупальцами, нет-нет да появится. Хотя здесь очень интересный монстр, но своими трансформациями он напомнил мне Великого Эха из мультфильма «Ух ты, говорящая рыба». ​

СОРОК ТРИ СТУПЕНЬКИ

Я не поняла, как автор может описать своего героя двумя словами – коренастый и худощавый. Если худощавый – это, по сути, худой и тонкий, а коренастый – невысокий, но широкий. Теперь по тексту – мужчина возвращается в дом, где он вырос. В детстве он боялся своего подъезда, и вот после его побега «подъезд его звал». В итоге после смерти родителей он вернулся в этот дом, а там все мертвые. Судя по всему, раз бомжи влезли в дом, то никто из живых там давно не живет. На этом, собственно, и все. Мне понравилось начало – подъезды и правда бывают страшные, площадки между этажами это отдельная неприятная история, и подъезд глазами ребенка – это реально жутко. Но потом автор решил перейти ко взрослому герою, подкинул отвратительную историю, благодаря которой герой стал вызывать неприязнь, а затем и вовсе как-то все слилось в мертвяков. Не нравится.

СОСЕДИ ПО КОМНАТЕ

Жили-были четыре соседа по комнате. Умный, толстый, богатый и среднестатистический. И кончилось все с ними очень плохо. История рассказывается одним из них – среднестатистическим. Именно рассказывается, а не пишется – со всеми этими «об этом мне стоило сказать раньше, но я вспомнил только сейчас». Я не знаю, с какой целью автор это сделал – чтобы сымитировать документальность? Добавить живости? Рассказать про всех девушек главного героя? Лучше его раскрыть? Ничего такого не случается. От главного героя мы узнаем, что один из парней был умный, но относился ко всем презрительно, а учился до одури; второй был скучным геймером, который только ел и играл; третий был хорошим славным богатым парнем, который ввязался в продажу наркотиков когда у родителей случились финансовые трудности. А главный герой? Ни-че-го. Две девушки в универе, один поцелуй в школе, первый раз попробовал пиццу с ананасами. Вроде бы любит читать, но по тексту этого понять нельзя – об этом мы знаем только со слов героя. В итоге, литературного произведения не получилось – слишком «разговорно» написано. И личной истории не вышло – автор же старался писать объективно. В общем, ни туда и ни сюда.

Давно такого не было – шесть рассказов подряд, а как-то все не очень. В ближайшие дни я отправляюсь в командировку, в связи с чем у меня две новости: во-первых, благодаря 12-часовым аэропортно-самолетным мытарствам (и это только в одну сторону) я дочитаю рассказы второй сотни и примусь за третью. Во-вторых – вероятнее всего, на следующей неделе обзоры писать не удастся. Но не факт, может быть наоборот пробьет на это дело.

И еще я втайне надеюсь на хороший страшный рассказ, действие которого будет происходить в самолете