Человек убегает от страха и тревоги как неудобных чувств. Меж тем, философия экзистенциализма отводит страху роль очищающего огня, сжигающего все наносное и продиктованное стремлением к материальному, а столкновение со смертью (в разных видах) и ее глубокое проживание способно изменить человека навсегда. «Страх выявляет ничто», — писал Хайдеггер. И в то же время современная культура ввиду танатологического разрыва как никогда далека от осознания смерти; подлинные архетипичные образы смерти оказались недоступны большинству в связи с отказом в повседневности от… мифов. И на месте позабытого образа смерти массово прорастает тревожность, которую, если продолжать идеи Фрейда, человек не соотносит со страхом смерти и не может найти ее истинную причину.
Как ни парадоксально, но возвращение подлинного образа смерти в культуру возможно лишь благодаря кропотливым поискам в области страшного и тревожного; с этой точки зрения наиболее перспективными остаются направления в литературе, включающие в себя надреальные образы. Такие, как магреализм, хоррор, weird fiction и мистическая литература в целом. Здесь следует отметить, что магреализм сегодняшний, вопреки канону, включает в себя и черты литературы психологической, а направление new weird уже может не описывать себя способом, подобным использованному в лавкрафтовском эссе «Сверхъестественный ужас в литературе», и вполне внятно может объяснить связь тревожного и странного со страшным при посредничестве психологии.
Если кто и начал объяснять цели и закономерности тревожного и страшного в русской литературе, так это Владислав Женевский в эссе, которому следует стать программным — «Хоррор в русской литературе» (2011). Конечно, такую работу он смог проделать, получив всестороннее представление о процессах не только в русской литературе; будучи не только критиком, из года в год собиравшим премии Фантлаба, но и переводчиком (переводил на русский Томаса Лиготти, Клайва Баркера и других; с русского на английский — рассказ Леонида Андреева «Он» и др.). В эссе затрагивается тема психологического ужаса Достоевского, прорастание страшного из фольклора у Гоголя, обратное влияние «Медного всадника» на сегодняшнее восприятие Петербурга и даже такие произведения русской литература, как «Вампиры» барона Олшеври (просто произнесите это вслух), а в советское время — «Озеро горных духов» и «Подлец подлунный» Ефремова, «Дикая охота короля Стаха» Короткевича и другое. Анализируется влияние Кинга на русскую прозу 90-х, а также произведения Сергея Кириенко, Андрея Теплякова, Василия Щепетнева, Андрея Дашкова, Марии Галиной, Анны Старобинец, Михаила Елизарова и многих других. Женевский предсказал успех серии «Самая страшная книга» и таких авторов, как Михаил Парфенов, Дмитрий Тихонов, Александр Подольский, и их влияние на становление хоррора в России в 2000-х.
Комментариев: 0 RSS