Проклятый старый дом — древний, уже милый и привычный нашему сердцу хоррор-троп. Уходя корнями еще в классические готические романы, где когда-то был благородным сумрачным замком, в современной литературе он обрел множество форм и обличий. Он может быть домом с привидениями или избушкой в глуши (в виде охотничьего домика или дома у озера), квартирой со странными шумами или жуткой многоэтажкой, и даже заброшенным космическим кораблем или целым таинственным проклятым городом. В общем, вариантов того, как умакабрить жилплощадь, множество.
Максим Кабир в романе «Мухи» придерживается классической линии — у него это именно проклятый старый дом, без модификаций, адаптаций и перепланировок. Дореволюционный особняк, скакнувший на страницах романа из 1918 года в наши дни. Дом с лепниной и телевизионными антеннами, дымоходами и модемами. Дом, неподалеку от которого дети хоронят мух в гробах из морковки…
Максим Кабир моделирует мир своего романа из девичьих переживаний и подлостей взрослых, из морока и сна, из бытовых мелочей и кошмаров, разрывающих ткань реальности. И из мертвецов.
Мертвецы в «Мухах» везде. И мертвые герои в историческом прологе, и умершие дядя Альберт и бабка Зоя, и мертвые дети с пересаженными и заново пришитыми головами… И над всем этим — мухи, мухи-некрофаги, цари мертвого, но не исчезнувшего.
Комментариев: 0 RSS