Милая, вернись
А я уж решила, что в этом году таких текстов не будет, уж больно они были популярны год назад. А нет же, вот он! Текст про прекрасную похищенную девушку и не менее прекрасного загадочного похитителя. Со всеми атрибутами — и странные пристрастия, и интеллигентность маньяка-садиста, и его трогательная забота о девушках, и шикарная обстановка, и — мое самое любимое — повествование от первого лица со всеми этими «Кто я? Где я? Что происходит?». Я этому тексту обрадовалась как родному. Из хорошего — автор развил сюжет, а не свел его к взаимоотношениям похитителя и похищенной. Из плохого — эти самые взаимоотношения сведены на нет. Но автор добавил вполне неплохую, хоть и неправдоподобную, линию — похищенная девушка знает заклинание, с помощью которого можно поменяться телами (или сознаниями?) с другим человеком. И, понимая, что ей недолго осталось, она применяет заклинание и оказывается в теле девчонки-уборщицы из деревни. Ну а бедная девчонка приходит в себя в шикарных апартаментах, в теле супермодели, но в лапах маньяка. Что мне не понравилось — герои не взаимодействуют от слова совсем. Есть три отрывка, от лица трех разных героев, идущие последовательно. Три героя существуют отдельно друг от друга, варятся в собственном соку и совсем не пересекаются. Страха нет, конфликта тоже нет. Нет никакой тревоги. Казалось бы, мы знаем запланированную дату убийства, логично было показать, как меняются герои и их взаимоотношения по мере приближения «дня Х», нарастить какого-то напряжения. То есть… у нас есть Мила, которая знает, что двадцать восьмого Лиза умрет, и знает, кто ее похитил и примерно представляет где его искать. Есть Руслан, который подумывает о том, чтобы избавиться от Лизы раньше, потому что ему нужна богиня, а Лиза просто дубинушка. И есть Лиза, которая вообще не понимает, что происходит. И я думаю об этой ситуации, и понимаю, насколько нервными должны быть последние три-четыре дня для героев. Условно, 25, 26, 27, 28 февраля. Вот только представьте — Руслан думает, подойдет ли Лиза для ритуала, или ее следует расчленить в ближайшую свободную минутку и выкинуть на помойку. Но он понимает, что ритуал важен, и пытается не ошибиться. На чем он может основывать свое решение? Только на поведении Лизы. А что Лиза? Она не знает, как себя вести. И паникует от этого. Ее может мотать из стороны в сторону — она может плакать, умолять его, может психануть и орать матом, может пытаться подлизаться или напасть на него. Буквально все что угодно. При этом она понятия не имеет, что ее время выходит. А Руслан, наоборот, на нервах, потому что дата ритуала вот-вот наступит, а он еще не понял, достойна ли Лиза ритуала. А кто еще на нервах и знает дату? Мила, которая носится по городу, пытается найти дом Руслана и спасти Лизу. Но ничего этого нет в тексте. Нет поведения Лизы, нет раздумий Руслана, нет поисков Милы. А в самой истории, если бы она реально происходила, в эти дни героев бы просто коматозило. Всех троих. И если бы эти три линии были, и были запараллелены, то было бы довольно напряженно. И читателя бы тоже коматозило вместе с героями. Возможно, героев и коматозило. Но за кадром. А нам вместо этого показывают двадцать лет жизни героинь до встречи с маньяком, описывают их жилищные условия, всех сто двадцать их подружек и прочее. Зачем нам это? Мы это никуда не применим. Это просто лишние подробности, которые даже не характеризуют героинь. Поэтому что я могу сказать? Нужно действие и нужно напряжение. Автор сумел создать достаточно интересную ситуацию, но не смог ею воспользоваться. По тексту — он очень просто написан, в какой-то бытовой манере. Много косяков-опечаток, причем первая прям в первом абзаце. И это… не то чтобы прям подрывает веру в автора, но на этом спотыкаешься и начинаешь ждать когда снова споткнешься. И это ожидание тоже портит впечатление от текста.
Мир под другим углом
Это… очевидно, самое начало творческого пути автора. Поэтому постараюсь быть помягче, чтобы не отбить желание писать для таких неблагодарных читателей. Главная проблема текста — он слишком оторван от реальности. Например, в первой фразе герой сообщает, что он слепой. А через пару предложений — что мама улыбается и ее волосы не расчёсаны. И если улыбку можно определить по голосу, то как можно узнать про волосы? Только если их потрогать. А он их не трогал. Следующее — мать спрашивает у сына, как он ориентируется в кухне? А сын ей рассказывает, что ориентируется по звукам, запахам и наощупь. Я понимаю, что этот диалог нужен, чтобы читатель понял, как герой ориентируется. Но фишка в том, что мама слепого ребенка лучше любого профессора знает, как ее ребенок ориентируется в пространстве. Скорее всего, она сама его учила ориентироваться на кухне, ставить чайник и готовить. И почти наверняка в кухне, да и во всем доме заведен строгий порядок вещей, чтобы ребенок не путался, у всех предметов есть строго отведенное место и этот порядок не меняется годами. Следующее — «я единственный слепой в городе». Статистически невозможно. Возможно, у героя какой-то редкий синдром, и других людей с таким заболеванием в городе нет. Но слепые есть, и слабовидящие есть. Потом — «у меня много друзей, но я с ними уже не встречался». Уже = никогда? Или какой-то определенный период? Например, «у меня много друзей, но я уже две недели ни с кем из них не общался, потому что мы с семьей переехали». Потом… блаверы питаются счастьем — как он это понял? Нужна иллюстрация, когда он впервые увидел блавера, как он понял, что дело в счастье и как додумался до того, как поймать блавера. Затем приходят соседи: «здравствуйте, мы ваши соседи!» — «это замечательно, а кто это с вами?» — «моя дочь Лайза». Не понятно, сколько людей пришло. Если пришли муж с женой, например, то почему не «наша дочь Лайза»? Если пришла мать с Лайзой, то почему мать Ричарда спрашивает, кто с вами? Типа - я и моя дочь, мы ваши соседи. Какие еще вопросы? Опять же — мама указала на девочку. Как он это понял? Как он понял, что мать на кого-то указывает, и что это именно девочка, если она до сих пор молчит? Потом — я не думал, что у нее будет такой нежный голос. И следом сам голос: «я видела утром в саду мальчика… тарам-пам-пам, он ваш сын?» и ответ матери: «да, они могли бы подружиться». Кто «они»? Если про мальчика в саду говорит Лайза, то мать должна ответить — вы можете подружиться, или вам следуется познакомиться. Если же говорит не Лайза, а ее мать — то откуда Ричард знает про нежный голос Лайзы, она же все еще молчит? Потом Ричард спускается к ним и спрашивает: «мам, ты рассказала, что я слепой?». К чему этот вопрос? Он и так слышал все, что рассказала мать. Более того, это не та тема, о которой говорят на каждом шагу, да и соседи наверняка видят, что он слепой. В чем необходимость уведомлять всех? Ответ матери Лайзы — «Ваш сын слепой? Лайза, по глазам вижу, тебе он нравится». Это абсолютно бестактный вопрос, и хуже только тот факт, что она спрашивает не самого Ричарда, а говорит о нем в третьем лице. Фраза про «по глазам вижу» вообще в таком контексте выглядит издевательской, типа — ха, ваш сын не видит, а я вижу, и у моей дочери тоже есть глаза. Затем Ричард выдает тираду о том, что Лайза точно очень милая и она ему нравится, а с ним никто не дружит, потому что избегают слепых. Во-первых, подростки так не говорят. Во-вторых, изначально он говорил про то, что у него много друзей. Что поменялось? Эта фраза выглядит как манипуляция (со мной никто не дружит, потому что у них предубеждения, а ты не такая, ты хорошая, дружи со мной) и не очень хорошо характеризует Ричарда — он как бы сразу ставит себя в позицию изгоя, показывает, что он не такой как все, хотя по факту люди с проблемами со здоровьем стараются, наоборот, вписаться в общество. Потом Ричард радостно признается, что видит блаверов, а Лайза мало того, что воспринимает это как должное, так и тоже их видит. Потом она наизусть цитирует предсмертную записку отца, рассказывает, как нашла его в петле и не лечится от кошмаров на протяжении последних лет, а радуется жизни, как завещал товарищ Ленин. В смысле, как потребовал в предсмертной записке отец. Это нездоровое поведение для ребенка, видевшего смерть. Как и абсолютно неадекватен тот факт, что отец оставил предсмертную записку для дочери рядом с местом самоубийства. Обычно такие вещи стараются скрыть от детей, и нормальный (даже суицидальный) родитель бы самоубился в месте, где дочь его не найдет. И никогда бы не оставил записку с посылом «моя жизнь ужасна, но ты, будь добра, живи и радуйся». Это та же история, что и с Алексеем, бросившим своего сына на лавочке и уехавшим самоубиваться — действие, неприемлемое для адекватного родителя. Решение дождаться, пока блаверы захватят всех, а потом призвать людей радоваться — слишком наивное, больше подходящее для детишек лет семи-восьми, а не для подростков, пусть даже и странных. Три самых главных радости — семья, жизнь и будущее — могут однозначно воодушевить детей. А взрослых могут и в депрессию вогнать. Лайза описывает Ричарда — красивые волосы, черные как звездная ночь перед полной луной. Он седой? Безлунная ночь — черные волосы, звездная — с серебряными вкраплениями. Седина или перхоть? Потом Ричард описывает Лайзу — «долгие волосы». Прощание Ричарда с родителями: «я вас люблю и ценю, мне будет вас очень не хватать». Ответ родителей: «ты нам всегда это говоришь». Страшно представить, что там за отношения, если сын каждый день прощается, будто на фронт уходит. Речь детей перед грустными людьми — театр абсурда. «Я слепой, но я радуюсь, а вы зрячие, но не радуетесь. А ну радуйтесь все быстро». И Лайза: «Я нашла отца в петле, но я не унываю, он же оставил мне записку с просьбой не унывать. А вы считаете, что у вас проблемы». Эта речь не может мотивировать на что-то позитивное, потому что она рассказывает о проблемах. Не о счастливом будущем, сделанным из радуги и мармеладных мишек, а о несчастной жизни, о болезнях, о самоубийстве, о неспособности справиться с жизнью. И сам факт выступления детей с этой речью наводит на мысль о психических проблемах. А проблемы с психикой у детей — это боль и безысходность, а никак не долгая счастливая жизнь. И ассоциирование себя с Иисусом — это очень странно и не здорово. В общем, очень наивный, оторванный от реальности текст. По тексту есть ошибки, типа «я, когда не будь, умру». Так что… надо прокачаться. А все остальное приложится.
Я думала прочитать еще один текст, но длинный текст я не успею, потому что будни не позволяют читать ночи напролет. Начала читать тот, что покороче, но, судя по первой страничке, там тоже будет длинный нудный обзор. Возможно, очень длинный и очень нудный, поэтому лучше отложу это на завтра.
Комментариев: 0 RSS