Сад грехов
Даже не знаю, что написать, кроме банального «отсутствуют эмоции у главного героя». Но, это действительно так:
Но в следующий миг руки сомкнулись на моем горле. Я захлебнулся воздухом. Распахнув глаза, попытался сесть – но ублюдок уперся коленом мне в грудь и ожесточенно сдавливал шею. Он оказался неожиданно сильным и, как я наконец понял, совершенно безумным. Я попробовал скинуть его, не удалось. Стал извиваться под ним, как змея, но лишь разбередил раненую ногу. Перед глазами потемнело. Мое тело обмякло и безвольно опало на нары. Я опустил руки и позволил гребаному психу терзать мое горло. Он засмеялся лающим смехом, разжал хватку и глумливо ударил меня по лицу. И тогда я схватил его- я даже не буду говорить о равнодушии, когда убийца расправляется с очередной жертвой (ан нет, сказала), но хоть чуть-чуть среагировать эмоционально, когда его самого душат, можно было бы.
Странной кажется история про жителей города. В начале рассказа город описывается:
Они были больны или слишком измотаны. Не удивительно, что они казались заторможенными. Я и сам никогда, даже в детстве не чувствовал себя полностью здоровым.- если все такие заторможенные и вялые, то откуда взялись эти персонажи Зюскинда:
Существовало три теории отравления наших мест. Фактом во всех трех оставалось одно – наш город вырос между двумя войнами вокруг засекреченной зоны, где было произведено рекордное количество расстрелов
– Что это пахнет? – возбужденно спросила она. – Это у вас?- что за желание пожрать чужих фруктов? Если намек на то, что они какие-то волшебные, то описания: «Я беру кусочек и без промедления швыряю в рот. Внутри меня взрывается феерия вкусов» - маловато для того, чтобы я почувствовала всю силу притягательности плодов.
Я не успел ответить, она схватила меня за руку. - Покажите мне, прошу вас. Мне так плохо... я просто хочу увидеть что-то прекрасное
Поэтому для меня история про хитросделанных жителей города , любящих пожрать на халяву, и горесадовода. Нет.
Родительский инстинкт
Многообещающее начало, к сожалению, уже ко второй странице сменилось стилем «письмо в редакцию» в сельской газете.
Медицинские характеристики, видимо, отвечающие за погружение в сюжет, только запутывают: «серая из-за отмирающих тканей кожа располагается ровным слоем в полтора сантиметра, из которых 95% приходятся на дерму – мертвый слой» - с чего это «дерма» мертвый слой? Самый что ни на есть живой слой.
И даже правильно употребляемые термины: «Я говорю «резали» потому что ни «вскрытие» ни «вивисекция» не подходили для того случая. Они резали мертвеца, что отметало определение вивисекции. Но и для аутопсии тот мертвец был слишком живой», «плоды фетального периода развития» - создают ощущение неуместности и выглядят от главного героя, как желание пощеголять умными словечками, ведь остальной рассказ достаточно просторечен:
Гениально, сука!
Вырвать бы из поганых ртов языки, которые шептали про богомерзкое сожжение младенцев.
Вообще, кроме «заумных» словечек, герой очень скупо пользуется языком, что приводит к весьма интересным оборотам речи:
Мы вышли на станции Нахабино. Настя сама проявила инициативу, и как оказалось весьма вовремя. Холодный ветер тут же принялся кусать лицо и руки- фух, ну слава Богу, успели вовремя выйти, а то ходили бы, как дураки, непокусанные ветром.
«Я принял их за каких-то отморозков, а они оказались благодетелями» - ага, типа «пошла Федотья к Федоту, думала Федот замуж возьмет, да Федот оказался не тот».
Ну и, конечно, скудность языка сказывается на скудность сюжета. Большинство событий рассказано схематично: «Нет смысла вдаваться в подробности нашего ухода с места преступления. Скажу только, что они вывели нас какими-то окольными путями» - ну, вообще-то, строго говоря, смысл-то есть. Это, как бы, ключевой смысл чтения произведений — вдаваться в подробности, чтобы выстраивалась картинка в голове (ни в коем случае не учу, как писать).
И как итог всей скупости повествования, герой вопрошает нас: «Я не знал, что делать. Я тупо стоял и смотрел, как умирала моя жена. Мне хотелось помочь ей, но как? КАК???» - да хрен его знает как. Знала бы, сама нафантазировала, а так, Нет.
Маска
Длинный тихий рассказ. Все в нем так спокойно, что в какой-то момент начинает клонить в сон. Не помогают сохранять бодрость ни застенчивые описания трупов, умещающиеся в полпредложения, ни робкие намеки на мистику.
Зато построение событий не по порядку, вызывает трудности при прочтении, так как отсутствуют связующие элементы: «однажды утром Андрей Иванович, собираясь отвести дочку в школу, встретил его в подъезде, устало бредущего к себе на пятый этаж. Рассеянный, исхудавший и осунувшийся, что выглядело явно болезненным на фоне его естественной худобы, Илья упорно отрицал любые трудности и проблемы, быстро и неубедительно говорил о каких-то крупных заказах, которые вот-вот поступят, а потом менял тему разговора. Но, когда речь заходила о настоящем творчестве, а не мифических заказах, глаза художника вновь ярко загорались, выдавая нешуточный энтузиазм. Накануне вечером он даже позвонил Андрею Ивановичу, чего в последнее время почти не случалось» - что случилось «однажды утром»? Остальные предложения имеют глаголы, указывающие на многократность. А потом опять что-то случилось «накануне вечером».
В общем, сюжет-то разобрать можно, но интереса он не вызывает из-за скупости страшных моментов и сложности стиля. Нет.
В мире животных
Потрясающий пофигизм главного героя делает рассказ легким, развлекательным чтивом, к которому нельзя относиться серьезно:
Я собираюсь покрыться шерстью целиком и после этого явиться к Зое. Она просто не сможет выгнать меня, в этом я уверен. Ей захочется сделать селфи с оборотнем- и правда, что еще делать, став оборотнем, если не фоткаться?
И хотя герою не везет: и сфоткаться не получилось, и лев из него так себе: «В конце концов я улегся у двери и протяжно завыл» - он не ведется на провокации и старательно избегает какого-либо развития сюжета, кроме длинных, однообразных описаний перевоплощений.
Концовка, напоминает картинку из старого журнала «Крокодил», на которой все изображены с удивленными глазами и открытыми ртами, а ты понятия не имеешь, что они увидели:
Я ждал, что она закричит, увидев меня. Глаза ее действительно расширились, и ладонь взлетела к губам. Из-за спины выглянули два полицейских в грязной замызганной форме.
Так как внешний облик героя остался за кадром, а финальная характеристика относится то ли к «оборотню», то ли к дохлому коту:
- Чем-то странным пахнет, - растеряно заметила Зоя, выходя из кухни. - Ведро пустое, еды в холодильнике нет. А пахнет странно- то я предполагаю, что рассказ является расширенной версией пословицы «На словах ты лев могучий, а на деле клоп вонючий»,
Нет.
Немецкая предусмотрительность
Рассказ можно сравнить со словом, которое крутится на языке, а вспомнить не можешь. Так и тут: сюжет, идея, хоррор — крутятся, но уцепить их не получается.
Стиль повествования сложный, а моментами вообще кажется, что пропущены отдельные фрагменты и поясняющие детали. Так, например:
И оттуда - с дальнего конца людского коридора, - ему навстречу катится, тихо-тихо, но звук приближается, нарастает:- эта ересь дальше никак не поясняется и не используется. Если ее назначение увеличить объем — цель достигнута, если какой-то смысл для сюжета — жаль, что не указано какой.
- Орри.
- Арри.
- Саттхе...
- Орне...
- Зом орвос.
- Сеф феро.
- Эм орвос.
И дело тут не в том, что у Хайнриха хороший слух - просто он эту тарабарщину уже волей-неволей успел выучить. Все сто шестьдесят шесть коротких, ничего не значащих (сугубо для него, по крайней мере) фрагментов
Или здесь:
Ланда смотрит на нее сверху вниз.- в смысле «знаете код»? Они же Ланду как-то запускали туда? Или нет?
Она сидит в своей камере во все той же позе - спиной к стене, вытянув ноги, прижав тонкие ладони к коленям.
Время общения (…)
- Вы знаете код? - оборачивается он к Бауму.
- Да, но...
- Открывайте.
- Герр Ланда, уровнь опас...
- Открывайте! Это приказ!
После очередного вопроса она вдруг - неожиданно для всех, - говорит тихим, вполне себе обычным, свойственным для человеческого существа женского пола ее возраста голосом: - Ich verstehe Sie nicht... Wo befindet sich Plateau Leng?- по сюжету я поняла, что это первый раз, когда опаснейшая маньячка заговорила, но, видать, передавала секретные знания, поэтому текст не только не переведен, но и никак не доносится до читателя. Но, я знаю, что только внимательным читателям воздастся, поэтому переводчик мне помог выяснить, что убийца, сидящая в камере (видимо, пожизненно) интересуется «как пройти к плато Лэнг». Немецкая предусмотрительность: вдруг, однажды выпустят, нужно быть готовой. Нет.
Комментариев: 0 RSS