Поучаствовать в создании «ССК-2016» мне так и не довелось — сочиненьице мое туда не прошло, соответственно, и в таргет-группе я не состоял. Так что должен признаться — ожидая ее, я несколько ревновал к «ССК-2015», где был одним из членов «народного жюри». «Ой ли?» — скептически думал я, читая восторженные отзывы, в которых говорилось, что новый том бьет предыдущий. И теперь могу сказать: к черту сомнения!
При этом отчасти мои опасения все же оправдались. Слабые и проходные (на мой взгляд) рассказы в «Самой страшной книге-2016», в отличие от ее предшественницы, имеются. Но те, которые мне понравились, с лихвой окупают любые недостатки.
Открывает сборник Николай Иванов с рассказом «Длака». Незадачливый папашка умудрился набрать долгов, и теперь в деревню, куда он привез сына, едут СЕРЬЕЗНЫЕ люди. В отчаянии, мужик решает обратиться к древним верованиям своих предков, связанным с медведем... Значительную часть истории мы видим глазами сына героя: детское восприятие мира и таящихся в нем ужасов — конек Иванова. Достаточно вспомнить его предыдущий рассказ. Тем не менее, мне показалось, что истории не хватает связности: вроде и язык замечательный, и атмосфера эта промозглая до костей пробирает, а все же как-то обрывочно, туманно... Тем не менее, история зацепила. Сперва поставил 7, спустя несколько дней поменял на 8.
Далее — «Багровая луна» Максима Кабира. Что, Кабира? Серьезно — Кабира? Про оборотней? Кабир? Не считая отличного слога (от описания кровавой луны даже мне стало как-то не по себе), в рассказе не видно обычной для Кабира дерзости, полета фантазии. Добротный такой классический ужастик про оборотня в воинской части — ничего нового, подобное в 90-х писал, например, Атеев.
«В иллюминаторе» Дмитрия Костюкевича. Суховатым показался рассказ (хотя это оправдано отчасти манерой повествования — дневник космонавта). Жуткая плесень медленно но верно захватывает космическую станцию, сводя ее обитателей с ума... Неплохо, но ничего нового.
«Работа. Возможно совмещение» Михаила Павлова — и ведь не врут, черти! Возможно, возможно совмещение. Хотя нет, не черти, тут твари посерьезнее замешаны, о чем прямо говорит название фирмы. Не сказал бы, что очень понравилось, но рассказ любопытный.
«Ненужные» Александра Подольского — хороший рассказ про беспризорников, чьи обычные будни были нарушены встречей со сверхъестественным существом. Но, право же, есть у Подольского вещи куда как круче.
Владимир Кузнецов — наш штатный «писатель-западник». Была у нас до революции замечательная писательская традиция — русские писатели создавали мистические и приключенческие романы, где герои были французами, англичанами, американцами, и все было так живо и достоверно, что лишь имя автора (да и то зачастую скрытое «иностранным» псевдонимом) говорило о том, что писал наш с вами соотечественник. (Немногие из зарубежных писателей умели столь же достоверно воссоздавать жизнь других народов). А потом пришел СССР, и о Западе стало известно только что там есть сытые буржуи и голодные пролетарии, а в США еще и негров обижают. А потом пришла Перестройка, и выяснилось, что у нас кровавая гэбня и вообще полная дупа, а на Западе рай и у каждого дом и машина. Что у нас сейчас думают о Западе — по цензурным соображениям лучше не приводить. И за всеми этими насаждаемыми стереотипами полностью пропало подлинное понимание иностранного менталитета и национальных особенностей. Многие рвутся писать «про заграницу», дескать, Ваня и Маша в ужасах не смотрятся, то ли дело Джон и Мэри... И как грибы после дождя множатся лубочные нелепицы с антуражем из американских фильмов.
А ведь для того, чтобы создавать истории на «заграничном материале» требуется огромное мастерство! И Владимир Кузнецов — один из немногих, кто таким мастерством обладает. Размокшие окопы Первой Мировой войны с зябнущими в них английскими солдатами, загадочная Венеция или, в данном случае, еврейский квартал в Праге с его зловещими тайнами — все это мы видим своими глазами, буквально ощущаем кожей благодаря таланту Кузнецова. Спустя многие годы у нас снова появляется все больше авторов, чей талант не ограничивается родными просторами. «Тетраграмматон», пожалуй, лучшая из работ этого замечательного автора.
Дмитрий Лазарев с предыдущей книги явно окреп, и его рассказ «В яме» получился хоть и достаточно традиционным, но весьма добротным. Правда, как и в случае с «Днем, когда цветет папоротник», чувствуется влияние Стивена Кинга — в данном случае сразу вспомнился «Туман». Но все равно, весьма годно.
«Мужики» Алексея Провоторова — ладная вещь на, простите за тавтологию, традиционную тему про нарушение традиций. Крепкий деревенский хоррор, написанный живо и остроумно.
«Канатные плясуньи» — рассказ о цирке вампиров — написаны, насколько мне известно, новичком — некоей Анной Железниковой. Что-то в последних отзывах новичка поклевывают. В числе прочего — за «подражание Стокеру», «собрание штампов» и «витиеватый сюжет». Ну, во-первых, не подражает, а отдает дань уважения, во-вторых, не ирландцу Стокеру, а очень даже нашему Алексею Толстому с его «Семьей вурдалака» и «Упырем», причем стилизация отличная, и «витиеватость» — часть игры. Один из лучших рассказов сборника. Надеюсь, автор прописалась в ССК всерьез и надолго.
Александр Матюхин снова написал рассказ о психопате. Замечательно написанный, остроумный, с незатертой идеей безумия. Вот только что-то из всех рассказов Матюхина печатают лишь истории о психопатах и маньяках, а он автор куда как более разносторонний — поверьте человеку, прочитавшему все три его рассказа для отбора в прошлый том. И данный рассказ все же уступает шедевральным «Навсегда» и «Таймер».
Майк Гелприн и Юлия Черных общими усилиями создали рассказ «Восьмая свадьба», который мне категорически не понравился. Герои либо мразь (так и было задумано), либо картонки (а вот это, полагаю, уже косяк, но Гелприна или Черных — сказать не могу). Банальная история про маньяка с небанальными причинами убивать. Но и причины показались какими-то притянутыми за уши. Напомнило некоторые рассказы отечественных «умельцев» из канувшего в историю журнала «Супертриллер» — там подобными вещами разбавляли рассказы западных авторов.
«Одни из нас» Евгения Абрамовича — блестящая вещь! А ведь дебют. Правда, сперва я подумал, что это подражание роману «Блаженны мертвые» Юна Линдквиста, но Абрамович подошел к теме совсем иначе. Представьте, что однажды ко всем людям вернулись умершие близкие. Да не гниющими зомби, а в самом расцвете сил и здоровья. Вот радость-то! Перед лицом эдакого чуда обнимутся миллионы и прекратятся все мировые распри! И все будут счастливы... кроме тех, к кому вернулись их мучители — отцы-насильники, матери-садистки, мужья-изуверы... Но кого волнуют чувства каких-то неудачников? Пусть радуются вместе с нами, а кто не хочет... Рассказ страшный, безжалостный, с атмосферой подлинного кошмара.
«Кудеярова поляна» Натальи Алферовой, кажется, еще одного новичка — не шедевр, но неплохая вещица. Радует русский народный колорит. Легенда о бывшем разбойничьем атамане и противостояние пожилого лесника секте хлыстов. Линия с сектантами получилась куда ярче мистической — а мамашу-сектантку, дочь лесника, хотелось придушить собственными руками.
«Ночной пловец» Дмитрия Витера особого впечатления не произвел. Хороший рассказ про обычного парня, повстречавшего вечером в бассейне странное существо. Приятный, но понравился умеренно.
«Переполнившаяся чаша» — снова Гелприн, и совсем другое дело! Однажды в аду исправительной колонии для несовершеннолетних преступников появляется необычный сиделец. С этого момента мразь, населяющая эти стены, начинает гибнуть в больших количествах. Очень порадовало, что несмотря на мистическую причину, все смерти были естественными и являлись не банальной «карой свыше», а прямым следствием совершенных мерзавцами поступков. Тюремный колорит воссоздан на пять с плюсом. Одна из лучших вещей сборника.
«Закон скримера» — достаточно традиционная «крипипаста» от Елены Щетининой. Как всегда у Щетининой, очень приятный язык и хороший юморок, но все же в предыдущем сборнике она выступила лучше.
Снова Провоторов — с рассказом «Веерное отключение». Дежавю! Приходилось и мне оставаться одному в темной квартире, причем в возрасте куда более юном, чем у героя рассказа. Так что попал Провоторов точно «в яблочко». А как мастерски, неспешно, изящными штрихами нагоняет он страх!
Виктория Колыхалова, в сборнике «13 маньяков» порадовавшая читателей не по-женски жестоким рассказом «Учитель года», не сдает позиций и здесь. Ее «Ведьмин ключ» напомнил мне произведения Бентли Литтла — на ограниченной территории пробудилось древнее Зло и отравило души жителей. Жестоко, ярко и увлекательно. Эту бы идею — да развить в роман.
«Люди» Ильи Объедкова. «Раньше пели мы про разбойничков, а теперь споем про покойничков...» Объедков с молодецкой удалью поет и про тех, и про других. Он еще в своем дебюте «Встань и иди» радовал оригинальной идеей и безудержным драйвом — причем настолько, что забывалось даже про множество стилистических огрехов. По рассказу «Люди» видно, что автор заметно прибавил в литературном мастерстве, а драйва не растерял, и что он любит живоописать масштабную резню. Тут у нас настоящий сплаттерпанк на старорусской основе — уже ядреный коктейль. На хуторе справляется свадьба, как вдруг на нее заявляется шайка разбойников — у атамана личные счеты к невесте... Даже слегка не по себе стало — вполне могло такое на самом деле происходить, да и в наши дни происходит. Не перевелись на Руси разбойнички.
Андрей Анисов и Дмитрий Костюкевич совместно написали рассказ «Фиалка». И хотя это снова история про маньяка, но получилось отлично. Здешний убивец устраивает дорожные аварии в глуши, после чего хладнокровно расправляется с уцелевшими, сопровождая свои действия цитатами из мировой литературы Его мечта — разобраться с профессором психологии, которого злодей винит в том, что тот в детстве поломал его психику. Однако профессор оказывается не так-то прост... Собственно, этого следовало ожидать, так что некоторая предсказуемость — единственный минус рассказа. Героям, кстати, сопереживаешь. Даже эпизодическим. В конце — даже злодею.
«Дорога на Харбин» Ярослава Землянухина — отличная идея, неплохая реализация. В начале 20-го века русский врач самоотверженно борется с эпидемией легочной чумы в Китае. Попутно он сталкивается с вещами, оказавшимися намного хуже чумы. Зачет, хотя кульминация вышла немного смазанной.
«Демьяновы фильмы» — вот здесь Подольский отжег. Ох и отжег, мерзавец! Даже мне стало не по себе от Демьяновых версий «Терминатора-2» и «Одного дома». И дико захотелось их посмотреть. А это значит, что пройдоха Демьян с легкостью наложил бы лапы на мою бедную душеньку. Два больших пальца вверх за концовку.
«Гарь» Дмитрия Тихонова не разочаровала — Тихонов вообще редко разочаровывает. История про старика-экзорциста и его юного спутника. Радует, что все больше авторов помещают свои сюжеты в наше историческое прошлое.
«Африкан» Кабира — чистейший кошмар. Автор очень рисковал, обращаясь к такой живой и страшной теме — блокаде Ленинграда. И с честью справился с нею. Нет никого страшнее Африкана. Как считает маленький брат героини, Африкан страшнее даже фашистов. Потому что он повсюду. Потому что фашисты — там, за чертою города, а Африкан уже ходит по промерзшему, выморочному Ленинграду, заглядывает в окна и в запавшие от голода глаза людей — и видит в них свое отражение. Он вечный спутник человечества, этот страшный гигант, как и его литературный братец Красный Смех. Он — голод, он — отчаяние, он — неописуемые, мерзостные муки лишенного пищи тела и лишенной надежды души. Лучший рассказ сборника.
Завершает сборник снова Николай Иванов, и начало рассказа «Одеяло» наверняка вызовет у читателя издевательский смех (особенно после Кабира): «У меня нет имени. Я — старое одеяло», — представляется нам герой. И да, он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО старое одеяло, и история будет вестись от его лица (которого у него, понятно, нет). Одеяло? Серьезно, что ли?! Абсолютно серьезно. И ничего смешного. Иванов сделал это. Он написал написал страшный рассказ «от лица» старого одеяла. Именно страшный, а не смешной. Какой смелостью нужно обладать, чтобы начать рассказ словами «Я — старое одеяло»? И каким мастерством, чтобы этот рассказ получился! Но с этим у Иванова полный порядок. Тема детства и детских страхов — его родная стихия.
И что в итоге? В итоге, можно сказать, что книга действительно стала лучше. Смелее. Страшнее. Она менее выверена, чем прошлогодняя, но в данном случае именно отдельные рассказы создают общую картину. «Африкан», «Одеяло», «Одни из нас», «Веерное отключение», «Переполнившаяся чаша», «Люди», «Канатные плясуньи», «Переполнившаяся чаша», «Демьяновы фильмы», «Тетраграмматон», «Фиалка» и, пожалуй, «Длака» — вот вещи, поднявшие «ССК-2016» на новую высоту. Надеюсь, не последнюю.
Комментариев: 0 RSS