Самолюбование и эгоцентризм в абсолюте, подаваемые аки мнение по прочитанной крупноформатной страшной прозе русскоязычного автора Максима Кабира.
Прежде, чем читать отзыв, необходимо узнать следующие вещи:
Автор как-бы рецензии в хорроре уважает Кинга, Симмонса и Точинова.
Серия «ССК» и портал Даркер были исследованы, но впечатлили далеко не всем. Но все же впечатлили.
Зарисовки автора Кабира были интересны куда как ранее новости о «Скелетах».
Русскоязычный хоррор штука странная. Он как бы есть и его, одновременно, как бы нет. Уровень читаемого на родном языке ужаса, чаще всего, оперирует одними и теми же штампами, чаще всего пытаясь подстроить под текущую действительность американские находки. Выходит, довольно постоянно, не впечатляюще и не пугающе.
Идеальным вариантом русскоязычной мистики, перетекающей в ужас, могу считать «Черную землю» Евгения Щепетнова, особенно первую новеллу-рассказ, очень по-русски и очень атмосферно перекликающийся с «Вием» Гоголя. Не разбросанным по временным отрещкам романом, выдержанным в данном жанре, с уверенностью могу назвать «Пасть» Виктора Точинова. Наиболее любимой вещью в жанре хоррора, прочитанной за четверть века подобной литературы, считаю «Жребий» Кинга, сумевшего перебороть собственную нелюбовь к традиционным клише, показавшего очень современного упыря и охотников на него.
Дважды упомянутый в трехъ абзацах Стивен Кинг является отправной точкой оценки любого писателя, стремящегося напугать меня, как читателя. Одновременно он же является одним из лучших прозаиков современности, умеющим даже через тысячи миль расстояния, культурной разницы, языка и ностальгических привычек с обычаями своей страны, увлечь текстами без ужаса и погрузить в них полностью. Подобная шкала оценок появилась в само конце девяностых и остается неизменной, т.к писатель, послуживший причиной никак не угомонится, сочиняя все новые способы читать его ночью, оглядываясь через плечо.
В дебютном, в виде издания, романе Максима Кабира в полной мере присутствует полученное от Кинга мастерство, связывающее воедино рассказы разных людей и ужасное. При этом, что очень важно, автор «Скелетов» не пытается намеренно сделать акцент именно на кингоподобной структуре книги, оставаясь одновременно именно в ней, но развивая самобытно и оригинально. Именно подобная манера создания текста заставила читать вдумчиво и не торопясь, как бы не хотелось добраться к последним буквам с точками этих самых «Скелетов».
Маленький шахтерский городок посреди степи, наша действительность и находящаяся тут же, руку протяни, совершенно инфернальная Темная Зона. Темная полностью, густо черная и пахнущая безумием, перемешанным с кровью, потаенными страхами и собственными грехами, вроде бы укрытыми за семью печатями да десятью замками.
Практически полностью отсутствующая матчасть в виде традиционных монстроуродов и Иных сущностей, чаще всего указываемых в подобных книгах в виде приглашенных звезд. Как правило, это не работает. Рецепт, срабатывающий в восьмидесятых-девяностых прошлого века, сдал позиции. Ужасные и готичные оборотни с вампирами стали, соответственно, домашними любимцами для прогулок и мамо-спонсоро-трахарями дев разных возрастов и практически одинакового интеллектуального развития. Инопланетяне давно не воруют людей и не производят над ними опытов, попутно осеменяя.
Последний раз, смотря фильм о вампирах, не по себе было в ремейке кинца о соседе-вампире с Колином Фарреллом. Ему оно удалось, его упырина был клевым.
Последним русскоязычным творцом, сумевшим увлечь темной стороной ночи, оказался Виктор Павлович Точинов. Сейчас, как оказалось, открыл для себя автора Кабира.
Сумасшедше прекрасное кружево из истонченного кружева савана и невесомой паутины в старом склепе, пахнущем яблоками, осенью и застарелой медью крови, выпиваемой в нем веками. Вот что такое фантазия автора Кабира.
Безумно сумасшедшее и извращенное сознание спящего, с его дикой нелогичностью происходящего, когда самая простая и обычная вещь оборачивается дрожью и желанием нассать в штаны от страха, оборачивается также легко, как дверная ручка становится грохочущей злющей гремучкой. Вот что такое текст автора Кабира.
Чертовски ощутимое, воняющее и благоухающее всеми оттенками липкого ночного кошмара, перемешанного с застарело-забытыми детскими страхами варево, медленно и верно подкипающее буквами и мыслями. Вот что такое язык автора Кабира.
Те самые обычные люди и их, мать вашу, скелеты, тянущие за собой срывающуюся к кульминации лавину нелепого, нелогичного, страшного в своей четкости, зла и страха. Отличное умение автора работать с самыми простыми и оттого сложными нотками ностальгии, погружая читателей в недавнее, рукой коснуться, прошлое. Всем понятное происходящее в крохотном населенном пункте, где люди варятся в своем соку, а самое незначительное событие превращается, в зависимости от градуса, в повод для праздника или трагедию.
Отличное владение простым и ясным современным языком, где нет никаких заковыристых выкаблучиваний, а есть мастерство назвать раздражение от бритья именно им, рассказ о подростковых проблемах честен и осязаем, а отношения мужчины и женщины правдивы до точки в попытках рассмеяться там, где хочется выть и кидаться на стену.
Живые и понятные персонажи, со своими характерами и историями. Отдельное спасибо за историю боя в Афганистане и отношений Ермакова и Ковач. Настолько годные описания происходящего с обычными людьми видел в последний раз у Дымова\Огневой в дилогии о Новом Риме. Ну и, да, пусть решение по судьбе Ники остается на авторской совести. Я, через десять лет после первой написанной книги, все же поступил бы иначе. Но «Скелеты» — это книга автора Кабира, не моя.
Почему скелеты? Потому что главный кошмар в своей жизни мы делаем сами. А Зло, добираясь до него, лишь придает ему оттенков и шарма.
П.С: отдельное спасибо за чудесную Костяную Куклу. Это прекрасно.
Резюме: книга.
Уровень: высокий.
Читать: обязательно.
Заимствования? Да вы, мил друг печено яблоко, подумавший о таком, идиот, не иначе.
DIXI
Комментариев: 0 RSS